СИЙМ И ХОБОТОК ЕДУТ В ГОСТИ

1.

Папа пришел домой в хорошем настроении и сказал:
- Сийм, я знаю, что мы будем делать, а ты не знаешь!
- Скажи, папа, что мы будем делать, скажи! - воскликнул Сийм.
- Мы поедем в Виймси навестить бабушку.
- Я тоже поеду?
- Ты тоже.
- Прямо сейчас?
- Прямо сейчас.

Сийм закричал от радости.

Хоботок сразу понял, что ехать навещать бабушку - это очень хорошо. Он стал клянчить:
- Возьмите меня с собой. Возьмите меня. Я не видел еще ни одной бабушки.

Сийм ответил:
- Хорошо, мы возьмем тебя с собой, если ты не будешь озорничать.

Теперь от радости закричал Хоботок. Он немного покричал, а потом помчался на кухню и затрубил:
- Мама, мама, мы едем навестить бабушку. Мы тебя тоже возьмем с собой, если ты не будешь озорничать.
- Меня все равно возьмут, - ответила мама, - а тебя еще могут и дома оставить, если ты так оглушительно будешь трубить.

Хоботок вернулся в комнату на цыпочках.

Папа и Сийм сидели и разговаривали. Сийм сказал:
- Возьмем с собой торт и зонтик.
- Нет, зонтик брать не будем, - возразил папа. - На небе ни единого облачка, ни даже малюсенького облачонка. Сам взгляни, если не веришь.

Сийм не стал смотреть, а только сказал:
- У нас-то дождь не идет, это я и сам знаю, а в Виймси идет. Разве ты не помнишь, как промокли мои сандалетки, когда мы однажды ездили в Виймси... Вспомнил, да? Нам еще тогда встретилась маленькая пятнистая собачка, а с ней была тетя, и она лаяла на нас.

- Почему тетя лаяла на вас? - спросил Хоботок.
- Глупый, лаяла не тетя, а маленькая пятнистая собачка.

Хоботку совсем не понравилось, что его назвали глупым. И в этом нет ничего удивительного, потому что даже взрослому человеку не нравится, если кто-нибудь назовет его глупым. Хоботок сказал:
- Я вообще не знаю, что значит "лаяла", мне этого еще никто не объяснял.

Сийм стал объяснять:
- Собаки не могут говорить, потому что у них четыре лапы и хвост. Они могут только лаять: гав-гав-гав!

Папа сказал:
- Не все собаки лают гав-гав-гав. Так лают только большие пятнистые собаки с длинным хвостом. Большие черные собаки с длинным хвостом лают рав-рав-рав, а маленькие черные собачки с длинным хвостом лают тяв-тяв-тяв, а маленькие рыжие собаки с длинным хвостом лают ряв-ряв-ряв.
- А большие рыжие собаки с коротким хвостом лают вав-вав-вав? Да, папа?
- Именно так. А маленькие пятнистые с длинным хвостом - вяв-вяв-вяв.

Хоботок смотрел и слушал, как Сийм с папой друг перед другом лают. Вначале это смешило его, он даже попробовал полаять вместе с ними. Он поднял хвост и хобот и залаял:
- Тяв-ряв-вяв!

Но тут на него напал страх: рычание и урчание стало очень громким. Сийм и папа вдруг перестали быть похожими на себя: они покрылись шерстью и у них удлинились носы, как будто у собак.

- Не надо больше лаять! Я не хочу! - закричал Хоботок.

Но его никто не послушался. Бедняга Хоботок так перепугался, что чуть не залез под кровать. Но тут, к счастью, пришла мама и сказала:
- С такой сворой дворняжек я никуда не поеду.

Теперь уже испугались папа с Сиймом, перестали быть собаками и побежали в ванную комнату, потому что мама никогда не берет с собой тех, у кого немытые уши и зубы.

Хоботок понесся вслед за ними. Ведь ему предстояло, кроме всего, отмыть еще и свой длинный хобот.

2.

В автобусе Сийм усадил к себе на колени Хоботка. Мама усадила к себе торт. А папе некого было сажать, поэтому он был очень удручен. Но ни Сийму, ни Хоботку некогда было его утешать, потому что они должны были смотреть в окошко.

В автобусное окошко смотреть гораздо интереснее, чем в комнатное. Когда смотришь в комнатное, то двигаются только машины, и люди чуточку двигаются, а когда смотришь в автобусное, то двигаются дома и столбы, и сама улица двигается. Дома, которые стоят на месте, скучные. Гораздо интереснее дома, которые двигаются. У них такой вид, будто они сейчас вытворят что-нибудь такое, чего никогда не сделает ни один уважающий себя дом. Кажется, что они прыгнут друг на друга, или перекувырнутся, или поднимутся в воздух и разлетятся в разные стороны, или, чего доброго, наскочат на автобус.

Сийм, конечно, знал, что ничего подобного дома никогда не вытворят, но думать об этом было очень интересно.

Хоботок все ерзал на коленях у Сийма, пока не спросил озадаченно:
- Почему все дома бегут? Куда они бегут?
- Дома никуда не бегут, - объяснил Сийм. - Это так только кажется. На самом деле бежит автобус.
- А я все равно не хочу, чтобы они бежали.
- Тогда не смотри туда.

Хоботок отвернулся от окна и стал смотреть сюда. А здесь, прямо напротив него, сидела тетя с большим носом. А на голове у тети была грелка для кофейника. Рядом с тетей сидел дядя в очках. У дяди за ушами росло немного волос, а на макушке был гладкий блестящий блин. Тетя и дядя все время подпрыгивали.

Хоботок огляделся - все вокруг точно так же подпрыгивали. Хоботок тоже попробовал попрыгать, но Сийм тут же одернул его:
- Сиди спокойно, не прыгай.
- А почему другим можно прыгать? - спросил Хоботок.
- Это только кажется, что они прыгают. На самом деле все сидят спокойно. Это автобус прыгает, - объяснил Сийм.
- Гм, - удивился Хоботок. - А почему я вижу, что они прыгают?! Мама прыгает, и торт прыгает и ты сам тоже прыгаешь... А я могу прыгнуть выше всех!

Сказав это, Хоботок вырвался из рук Сийма, подпрыгнул почти до потолка, и если бы Сийму не удалось его поймать, он бы наверняка приземлился на сверкающей лысине дяди в очках.

Дядя обиженно поджал губы, тетя удивленно повращала глазами, а мама укоризненно сказала:
- Сийм, в автобусе не играют.

Сийм крепко прижал к себе Хоботка и прошептал:
- Перестань озорничать, а то в другой раз нас не возьмут с собой.
- А я и не хочу в другой раз ехать на таком автобусе, где все прыгают и только маленькому игрушечному слонику не дают попрыгать, - ответил Хоботок упрямо.

Из-за того же упрямства он не стал смотреть на других, а опустил свои длинные ресницы и уставился в пол. А там было много ног. Много больших, неуклюжих ног. Хоботку ни одна нога не понравилась. Он взглянул на свои ноги. Они были маленькие и хорошенькие. Хоботок тихо порадовался: как хорошо, что именно ему достались такие маленькие ножки! Что бы он стал делать с такими огромными ножищами, как у других. Он бы вообще побоялся из дому выходить. Он бы со стыда спрятался под кровать и не вылезал бы оттуда.

Чтобы другие тоже заметили, какие у него маленькие хорошенькие ножки, Хоботок стал ими болтать.

Это помогло. Тетя, у которой на голове была грелка для кофейника, ласково улыбнулась ему и, обратившись к Сийму, спросила:
- Куда ты едешь, мальчик, со своим хорошеньким слоником?
- Мы едем навестить бабушку, - ответил Сийм. - И тетю Магду тоже. Тетя Магда - бабушкина родственница, ее двоюродная сестра. А бабушка - тети Магдина родственница, ее троюродная сестра...

Мама отвлекла Сийма:
- Смотри, Сийм, мы уже в Кадриорге.

3.

Сийм и Хоботок опять стали усердно смотреть в окошко. Домов больше не было. Все дома уже убежали. Теперь за окном бежали деревья. Деревья, что росли прямо у дороги, бежали быстро, потому что они были большие, а дальние деревья бежали медленно, потому что они были поменьше и у них не хватало сил быстро бежать.

- Ой, - вдруг закричал Хоботок. - Что это летит?
- Что летит? - спросил Сийм. - Где летит?
- Видишь, что-то большое, за маленькими деревьями... Большое и синее и трепыхается.
- Это море, - сказал Сийм, - и вовсе оно не летит и не трепыхается. Это оно поблескивает, поэтому тебе так показалось. На самом деле оно стоит на месте, только немного плещется.

А море все продолжало лететь прямо на Хоботка. Оно становилось все больше и беспокойнее. Хоботок на всякий случай закрыл глаза. Вот сейчас, вот еще немного - и будет страшная авария! Но ничего такого не случилось. Автобус спокойно побежал дальше, а Сийм сопел как ни в чем не бывало. Хоботок открыл глаза. За это время море подлетело к самому автобусу. Море оказалось самой обыкновенной водой. Но только воды было много-много-много! Море больше не трепыхалось, а медленно и осторожно переворачивалось с боку на бок.

В море были камни. На камнях стояли птицы. Некоторые птицы были такие усталые, что сидели прямо на море. Это были чайки. А далеко сидело на море что-то белое. Это был корабль.

Море кончилось. Опять мимо побежали кусты и деревья, а за ними - дома, будто они играли в пятнашки. И каждый раз, когда автобус останавливался, они тоже замирали. Это у них был "чур". Один "чур" был очень длинный. Хоботку даже стало скучно смотреть из окна, и он снова стал разглядывать людей. Тетя все еще улыбалась, а у дяди по-прежнему был на голове блин.

Хоботок спросил:
- Сийм, почему у дяди на голове блин?

Сийм тихо толкнул Хоботка и прошептал:
- Говори тише, а то дядя услышит.

Хоботок прошептал в ответ:
- Неужели дядя не знает, что у него на голове блин?
- Глупый, это вовсе не блин.
- Нет, блин! Посмотри, как он блестит!
- Это у дяди лысина...
- Но ведь я вижу, - сказал Хоботок уже громко.
- Это ничего не значит, что ты видишь!
- А у тети на голове все равно грелка для кофейника,- воскликнул Хоботок.

Он ошибся и на этот раз. Тетя, смеясь, сказала:
- Это не грелка для кофейника, это шляпа.

Но дядя не смеялся, он жадными глазами уставился на торт, который везла мама. Хоботок испугался и закричал:
- Дядя, нельзя кушать наш торт. Мы везем его бабушке.

Когда дядя услышал, что ему запрещают кушать торт, он вконец разозлился, крякнул и выскочил из автобуса.

Хоботок от этого ничуть не расстроился. Наоборот, он облегченно вздохнул, повернулся налево и с любопытством прижался хоботом к оконному стеклу. Тут мимо пролетело другое море, через некоторое время еще одно море, потом - еще. И на каждом море сидело по белому кораблю.

- Ох и много же этих морей, - сказал Хоботок.

Но никто не стал ему объяснять, что на самом деле море одно, что это только кажется, будто их много. С Хоботком больше никто не разговаривал. Его вообще не замечали, смотрели мимо, будто он пустое место.

В голове у Хоботка все перемешалось. Он уже не понимал, что на самом деле, а что ему только кажется. Может быть, на самом деле люди с ним разговаривали, восхищались его маленькими ножками и хвалили его за сообразительность, а ему казалось все иначе. Потому что когда ты едешь, ни в чем нельзя быть уверенным.

К счастью, автобус остановился. Приехали.

4.

Бабушка сидела перед домом в большом кресле. На плечах у нее был белый платок, а вокруг - солнечное сияние.

Рядом с бабушкой стоял стол. На столе были чашки. Тетя Магда бегала вокруг стола и переставляла чашки.

Бабушка сказала Сийму:
- Как мило, что ты приехал навестить меня, - и пожала ему руку. У Сийма рука была мягкая и гладкая, а у бабушки - морщинистая и худая.
- Мне и самому хотелось приехать, - сказал Сийм, - потому что Хоботок тебя еще ни разу не видел и ты его тоже не видела.
- Это и есть твой маленький симпатичный толстый слоник, - сказала бабушка и ласково погладила Хоботка по голове.

Хвост Хоботка стал чертить в воздухе маленькие круги. А сам Хоботок сказал:
- У меня в ноге есть пробка. Если в нее подуть, я стану еще толще и симпатичнее. Но очень сильно дуть нельзя - я могу лопнуть.
- Это, конечно, было бы для нас большим горем, - сказала бабушка. - А почему у тебя белые усы, ведь ты не кошка.

Хоботок не знал, что у него есть еще и усы. Сийм заметил их тоже только сейчас. Он недовольно сказал:
- Ты опять небрежно почистил зубы. Оттого и тетя смеялась над тобой.
- Не ругай его, - сказала бабушка. - Он еще маленький. Лучше ступайте кушать сливы. Идите по этой дорожке в угол сада, а там сами увидите, где они растут.
Сийм вначале был в нерешительности, но потом зашагал все увереннее и быстрее, так что Хоботок еле поспевал за ним.

Дорожка была белая и длинная. По обе стороны ее росли высокие кусты. Они беззвучно протягивали свои ветки над головами Сийма и Хоботка. А за кустами будто кто-то шептался.

- Кто там шепчется? - спросил Хоботок.
- Никого там нет, просто это листья шелестят в траве, - ответил Сийм чуть слышно.

Дальше он уже пошел крадучись, время от времени останавливаясь и озираясь.

Хоботок понял, что тут кто-то есть, и тоже насторожился. Вдруг он почуял незнакомый запах. Он еще никогда такого не нюхал, но он точно знал, что это очень вкусный запах, потому что он привлекал, манил, просто притягивал за хобот к себе.

Шаг у Хоботка стал легким, танцующим, он, словно игрушечное облако, парил над длинной белой дорожкой.

Дорожка кончилась - дальше росла трава. Кустов уже не было, а были тонкие стволы деревьев и был очень вкусный запах. Но что именно так пахло, не было видно. Хоботок внимательно огляделся вокруг, затем взглянул вниз - на траве лежали черные тени, а на них копошились яркие желтые пятна. Хоботок понюхал их - нет, это пахли не пятна! Вернее, пятна пахли, но так, как пахнет нагретая солнцем земля, а не так, как очень хорошая вещь.

- Что так пахнет? Откуда пахнет? - спросил Хоботок.

Но и Сийм этого не знал. Он также недоуменно смотрел по сторонам. Тут снова послышался шепот, но на этот раз уже откуда-то сверху. Хоботок задрал голову. Сияющее синее небо опустилось так низко, что его почти можно было потрогать хоботом, только чуть-чуть не доставало. А в этом сияющем небе тихо покачивались ветки с темно-зелеными листьями, а среди листьев висели синенькие шарики. Оказывается, они-то и шептались. А теперь эти шарики и вовсе запели:

"Мы сливы, мы сливы,
очень сладкие сливы.
Стряхните нас с ветки и съешьте,
затем мы сюда вас и звали".

5.

Сийм и Хоботок решили устроить соревнование: кто быстрее съест десять слив. Но как только они доходили до трех, каждый раз сбивались со счету и приходилось начинать все сначала.

Когда Сийм почувствовал, что в него больше не лезет ни одна слива, он сказал:
- Давай сделаем так, будто мы выйграли.

Хоботок ничего не ответил, потому что его неожиданно сморил сон. У него был такой характер, что как только он наедался, глаза у него сами закрывались, хобот поникал и в голову ему ударял сон.

Сийму пришлось долго трясти своего друга, прежде чем тот открыл глаза и спросил:
- Ты чего пихаешься? Что я опять неправильно сказал?
- Ты так храпишь, просто невыносимо! Проснись же наконец! Я покажу тебе колодец! - возбужденно говорил ему Сийм.

Хоботок вмиг был на ногах.

Сийм прошел мимо сливовых деревьев, протиснулся сквозь высокий кустарник и остановился перед толстой серой трубой, которая торчала из земли.

Труба была сверху прикрыта крышкой, на крышке стояло ведро, а от ведра тянулась цепь. Другой конец цепи был намотан на круглое бревно, а в него была вставлена рукоятка. А еще от бревна шли в землю два толстых столба.

Сийм показал пальцем на странную серую трубу и боязливо сказал:
- Это колодец.
- А что он делает? - также боязливо спросил Хоботок.
- Колодец глубокий, - ответил Сийм. - Если ребенок в него свалится, он может утонуть.
- А это плохо, если ребенок утонет?
- Это очень плохо. Тогда он не сможет кушать сливы, не сможет играть, не сможет ездить на автобусе. Он сможет только спать и много думать.
- Я бы не хотел утонуть, - решил Хоботок.
- Тогда тебе нельзя заглядывать в колодец.
- А как в него заглядывают?

Сийм осторожно приблизился к колодцу, встал на цыпочки и радостно воскликнул:
- Люк открыт!

Затем он огляделся вокруг, заметил в тех самых кустах, сквозь которые они пролезли, старое ведро. Он подтащил его к колодцу, опрокинул вверх дном и встал на него. Потом набрался храбрости и заглянул в люк.

- Как там жутко, - сказал Сийм дрожащим голосом. - Так жутко, что даже смотреть страшно.
- Покажи мне тоже, - стал упрашивать Хоботок, который стоял внизу, на земле. - Я тоже хочу посмотреть, как бывает так жутко, что даже смотреть страшно.

Пришлось Сийму поднять Хоботка и усадить на краешек люка. Он стал поучать Хоботка:
- Только смотри - не свались в колодец. Не то нам обоим влетит.
- Не свалюсь, - пообещал Хоботок и придвинулся еще поближе к краю, заглянул вниз, потряс головой и подождал, когда ему тоже станет жутко. Но жутко почему-то не становилось, Колодец был внутри совсем не страшный. Только чем глубже, тем уже и темнее он становился. На дне колодца было светлое окошко. Из него смотрели на Хоботка мальчик со знакомым лицом и игрушечный слоник.

- Кто смотрит на нас из колодца? - спросил Хоботок.

Сийм тоже не знал, кто живет в колодце. А если бы и знал, то не смог бы ответить: так он был скован страхом. Из колодца веяло прохладой, сыростью, коричнево-зеленым сумраком... и еще чем-то. Это "что-то" тихонько тянуло его вниз. Оно прямо-таки звало, манило...

- Сийм, кто там на дне? - снова спросил Хоботок. Но и на этот раз Сийм не ответил. Хоботок крикнул в колодец:
- Кто вы такие?
- А-к-и-и-е! - ответили снизу.

Хоботок не разобрал ответа. Потому что колодезный мальчик и колодезный слоник были очень глубоко. И он крикнул:
- Идите к нам!
- Иди сам! - позвал в ответ колодезный слоник.

А у него самого было такое лицо, будто он хочет сказать Хоботку что-то очень важное.

Хоботок никогда в жизни не разговаривал с колодезными слониками, поэтому ему было очень интересно, что тот ему скажет.

Хоботок заявил Сийму:
- Я ненадолго прыгну в колодец.

Сийму от этой мысли стало так жутко, что он только смог пролепетать:
- Н-н прыгай!

Хоботку же послышалось: "Прыгай, прыгай!" Он набрал в себя побольше воздуха и прыгнул в колодец.

Сийм видел, как его хорошенький толстенький слоник делается все меньше и меньше, как он ударяется в светлое окошко, как это окошко вместе с колодезным мальчиком и колодезным слоником разбивается на мелкие осколки. Больше Сийм ничего не видел. Он закричал.

6.

Потом только и разговоров было, что о Хоботке. Как, мол, он невозмутимо плескался в воде, когда все сбежались на крик Сийма, как он ловко прыгнул в ведро, которое спустил ему в колодец папа и как, вылезая из него и отфыркиваясь, деловито сказал:
- Ну и водичка - прямо ледяная!

Все в один голос решили, что Хоботок чрезвычайно смышленый игрушечный слоник. Когда все сели кушать торт, мама усадила Хоботка между Сиймом и собой и время от времени гладила его по голове. И, конечно же, Сийма тоже.

Сийм сидел притихший и растроганный. Он наблюдал, как солнце перебирается с ветки на ветку, и смотрел на всех с умилением и нежностью. - "Как это странно, - думал он. - Если ребенок немножко набедокурит, то его бранят, а если сильно набедокурит, то все очень ласковы с ним".

Если теперь кто-нибудь его будет бранить, он тоже прыгнет в колодец. Тогда мама схватит его на руки, прижмет к себе так крепко, что трудно будет вздохнуть, и воскликнет:
- Сыночек мой, родной, ведь ты мог утонуть!

И тогда Сийм почувствует, как он дорог маме... Но в колодец он пока прыгать не будет. Вдруг еще и вправду утонет. Тогда мама тоже будет его обнимать, но от этого уже нет никакого толку, потому что тогда Сийм уже ничего не будет видеть и слышать.

- Папа, мертвый человек может только много думать, да? - спросил Сийм.

За столом все замолчали. Наконец папа сказал:
- Нет, думать он тоже не может.
- Он может только спать?
- Нет, и спать он не может.
- Но храпеть-то он может? - спросил Хоботок.

Папа покачал головой.

Сийм все же правильно сделал, что не прыгнул в колодец.

7.

Когда возвращались домой, было уже совсем темно. Но в автобусе было не совсем темно, а только немножко темно, потому что под потолком горели две маленькие лампочки.

Сийм и Хоботок так устали от приключений этого длинного дня, что решили вздремнуть. Но только они закрыли глаза, как автобус круто повернул, и Хоботок закричал:
- Смотри, какая-то большая и красная вещь бежит за нами!

Взошла луна. Она низко плыла над лугом, догоняя автобус.

- Это луна, - сказал Сийм. - И она не бежит, а катится, потому что она круглая... Папа, куда луна катится?
- Она катится на небо, потому что ночью должна освещать землю. Совы, соловьи и ночные птахи не могут в темноте обучать пению своих деток. А это было бы очень обидно.

И верно, луна поднималась все выше и постепенно становилась все светлее и желтее. Невысокие зубчатые деревья, что росли у дороги, были видны ясно, как днем. Только они были не зеленые, а такие блестящие.

Потом снова побежали деревья, потом река, потом снова деревья и луг. Этот луг был очень просторный, и на нем росли огромные темные блестящие деревья. А луна прыгала от одного дерева к другому. То дерево, за которым она как раз пряталась, красиво светилось. Каждое дерево отбрасывало длинную черную тень, и Сийм смотрел, как эти тени медленно двигались, будто часовые стрелки.

Сийму очень понравился луг, залитый лунным светом. Ему так хотелось бы побегать по блестящей траве среди темных деревьев, но он даже и не стал просить разрешения у папы, потому что ночью детей никогда не выпускают играть... Вот если бы днем было темно и светила луна, тогда - другое дело.

Изредка за окном мелькали дома... А потом снова побежали деревья, еще выше и пышнее, чем раньше. Луна отчаянно барахталась, чтобы выбраться из них.

Хоботок, который все это время сидел молча, вдруг закричал:
- Смотри, Сийм, луна едет со мной. Потому что она должна ночью светить в мое окошко.

Сийм бы сам до этого не додумался. Он считал, что луна катится с ними просто так, потому что им по пути. Открытие Хоботка его обрадовало. Но мама сказала:
- Это только кажется, что луна едет. На самом деле едем мы.

Сийма расстроило такое будничное объяснение, а Хоботок и вовсе не захотел мириться с ним. Он стал капризничать, топать ногой по сидению и твердить:
- Все равно луна со мной едет. Луна все равно едет со мной. Луна мой друг, я знаю.

На это мама недовольно сказала:
- Хоботок, что все это значит?

Хоботок умолк, но продолжал топать ногой. Тогда мама сказала:
- Я вижу, тебя нельзя никуда брать с собой.

Хоботок испугался.

Мама продолжала:
- Ты не слушаешься старших. А что самое ужасное - так это твои замечания насчет посторонних людей! Прежде чем сказать, надо подумать.

Тут Хоботок долго-долго думал и сказал:
- Это только казалось, будто у тети на голове грелка для кофейника, правда? Это оттого, что мы двигались. А на самом деле...
- На самом деле вздремни-ка лучше, - сказала мама и склонила голову Хоботка к себе на колени.

8.

Когда автобус остановился, Сийм уже сладко спал. Его пришлось на руках отнести домой. Проснулся он лишь тогда, когда оказался с Хоботком уже в постели. Их обоих разбудила луна. Она щекотала у них за ухом до тех пор, пока они не проснулись, и объявила:
- Видите, я пришла к вам!

Сийм от изумления сел в кровати и спросил у Хоботка:
- Слоняйка, ты откуда знал, что луна наш друг?

Хоботок взялся кончиком хобота за лоб - он так всегда делал, когда не мог сходу что-то вспомнить - немного посопел и сообщил:
- Мне это сказал колодезный слоник. По правде говоря, я затем и прыгнул в колодец, чтобы он смог мне это сказать.
- А солнце тоже ходит с нами. Каждый день оно светит в нашем дворе, а сегодня, когда мы поехали в Виймси, оно было там. Солнце тоже наш друг, да?

Хоботок, у которого уже слипались глаза, кивнул:
- Угу, солнце тоже наш друг, потому что оно круглое...

Сийм блаженно откинулся на подушку, накрыл одеялом Хоботка и заснул.

Хорошо засыпать, зная, что солнце и луна твои друзья.