СИЙМ И ХОБОТОК ИДУТ В ШКОЛУ

1.

Хоботок проснулся оттого, что солнце пускало своим карманным фонариком свет ему прямо в глаза.

- Сегодня хорошая погода, мама откроет окно, и я смогу целый день смотреть, что на улице интересного, - подумал Хоботок, поморгал своими маленькими глазками, похлопал ушами, потянулся всеми четырьмя ногами, подняв вверх одеяло. Он хотел было затрубить от радости, но вовремя спохватился - ведь он не настоящий слон, а игрушечный. А ни один уважающий себя игрушечный слон не трубит прежде, чем не сделает утренней зарядки и не обольется холодной водой.

Настроение у Хоботка упало, и он проворчал:
- Вечно эта зарядка, только и делаешь, что утреннюю зарядку.

Хоботок не любил утреннюю зарядку по трем причинам: во-первых, потому что ее нужно было делать каждый день, во-вторых, что ее нужно было делать по утрам, и, в-третьих, что именно он должен был ее делать.

Хоботок с недовольным видом стал вылезать из постели: спустил одну ногу на пол, потом - вторую... Вдруг через полуоткрытую дверь он услышал, как в большой комнате разговаривают. Он живо забрался обратно в постель и накрылся с головой одеялом, так что наружу остался только кончик хобота и половина левого глаза - и навострил уши.

Говорили папа и Сийм, мама не говорила. Папа сказал:
- Сын, сегодня ты идешь первый раз в школу. А ты знаешь, что в школе самое главное?
- Пенал! - быстро выкрикнул Сийм.
- Нет, - ответил папа. - Не пенал.
- Цветные карандаши!
- Тоже нет.
- Учебники!
- Уже ближе. Подумай-ка еще.
- Я не знаю, - признался Сийм.
- Самое главное в школе - это учеба, - сказал папа. Он произнес это таким важным голосом, что у Хоботка глаза стали совсем круглыми. С ним это всегда случалось, когда кто-нибудь говорил очень важным голосом.

- Запомни это, сын мой, - продолжал папа, - если ребенок учится прилежно, он может стать великим человеком.

У Хоботка глаза округлились еще больше. Он вместе с одеялом выскочил из кровати и закричал:
- Я тоже хочу учиться, я тоже хочу стать великим!

Но никто не ответил ему.

Хоботок подошел к двери и распахнул ее настежь.

Но его все равно никто не заметил, потому что все были заняты важными делами. Мама накрывала на стол, папа сидел в кресле и курил, Сийм сидел в другом кресле и натягивал на левую ногу носок, который никак не хотел надеваться, потому что один носок на ноге уже был.

Хоботок сделал два неуклюжих шага и затрубил:
- Я тоже хочу идти в школу!

Только теперь папа повернулся к нему и недовольно сказал:
- Хоботок, что за манеры?! Ты сегодня уже стоял на голове? А холодной водой обливался?
- Нет, - перепугался Хоботок, но тут же набрался смелости и повторил:
- Я тоже хочу идти в школу!

Папа покачал головой и сказал:
- Это невозможно.

Хоботок тоже покачал головой и сказал:
- Нет, возможно. Вообще не бывает ничего невозможного.
- Это невозможно по трем причинам, - терпеливо начал объяснять папа. - Во-первых, потому что ты слон, во-вторых, потому что ты резиновый, и в-третьих, потому что ты маленький. Неужели ты не понимаешь?
- Понимаю! - сказал Хоботок. - Я очень даже хорошо понимаю, что я хочу идти в школу.

Папа вздохнул и сказал:
- Ты рассуди здраво, Хоботок. Мы-то все знаем, что ты умеешь ходить и говорить, но другие люди не знают. Да они и не поверят. Поэтому, если ты пойдешь в школу, начнутся только недоразумения, а может быть, и неприятности.

Чем больше Хоботку что-нибудь доказывали, тем сильнее хотелось ему спорить. И на этот раз было так же. Он воскликнул:
- Никаких неприятностей не будет! Я хочу учиться, потому что я хочу стать великим!

Теперь уже вмешалась мама. Она с серьезным лицом сказала:
- Хоботок, дорогой...
- Никакой я не дорогой!
- ... ты бы еще немного поспал.
- Не хочу я спать!
- Ах, Хоботок, - сказал папа устало, - некрасиво спорить со взрослыми.
- А это красиво, когда взрослые не пускают маленького игрушечного слоника в школу, и он должен оставаться на всю жизнь не великим? - крикнул в ответ Хоботок, и у него печально поник хобот, потому что ему вдруг стало себя очень жалко.

Сийму, который, наконец, с огромным трудом напялил один носок на другой, тоже стало жалко Хоботка, и он сказал:
- Пусть Слоняйка пойдет вместе со мной в школу. Я посажу его рядом с собой.

Слова Сийма немного обнадежили Хоботка. Он слегка пошевелил кончиком хобота и покосился краем глаза на папу, что тот скажет. Но папа лишь рассеянно стряхнул пепел в чашку с кофе. А мама раздраженно сказала:
- Сийм, долго ты будешь возиться? Ты еще даже носки не надел!
- Один носок я надел, - сказал Сийм.
- Надень и другой - и живо за стол! - поторопила его мама.
- Другого носка нет, - объявил Сийм.
- Где же он? - спросила мама.
- Я не знаю, - ответил Сийм.
- Но ведь он должен быть где-то тут, - воскликнула мама, подошла к Сийму, пошарила у него за спиной, посмотрела, не сидит ли он на носке, заглянула под кресло - носка нигде не было.
- Ведь я дала тебе два носка, - сказала мама.
- Два, - подтвердил Сийм.
- Где же второй носок?
- Потерялся.
- Но ведь ты не можешь идти в школу в одном носке!
- Отец, помоги ребенку найти носок, - сказала мама и полезла под стол.

Папа тоже полез под стол и сказал:
- Здесь носка нет.

Мама полезла под книжную полку. Папа тоже полез под книжную полку и сказал:
- Чего нет, того нет.

Сийм заглянул за часы, которые стояли на полке, и сказал:
- Здесь носка тоже нет.
- Это просто наваждение какое-то! - воскликнула мама и приподняла крышку радиолы.

Все бросились искать носок. На Хоботка никто не обращал внимания. Это было очень обидно.

Хоботок терпел-терпел, а потом как затрубил изо всей мочи:
- Я хочу идти в школу, как вы этого не понимаете!

Мама опустила крышку радиолы и сказала:
- А ты, Хоботок, вообще отправляйся в свою комнату, потому что ты нам сейчас мешаешь... Смотри, опять одеяло валяется на полу.
- Не пойду я в свою комнату, - затопал ногами Хоботок.
- Я вижу, ты хочешь посидеть в стенном шкафу, - сказала мама. - Всему есть предел!

Хоботок вздрогнул. Больше всего на свете он боялся стенного шкафа. Сами посудите, разве приятно лежать дни и недели напролет с неживыми игрушками? Никто не поболтает с тобой, никто даже не обидит.

Хоботок, оскорбленный до глубины души, вернулся в свою комнату. Но одеяло с полу он не поднял - назло всем. И то, что у Сийма на одной ноге было надето два носка, он тоже не сказал - назло всем.

Он лег в постель, хоботом к стене, и заныл:
- Ой, как грустно Хоботку, очень ему грустно оттого, что его прогнали...

2.

Когда захлопнулась входная дверь, сердце Хоботка пронзила такая боль, что он несколько раз перевернулся с боку на бок.

- Вот так они всегда делают, - сказал он самому себе. - Вечно уходят и оставляют меня одного.

Он хотел было немного поплакать, но тут заметил, что окно открыто, и передумал.

- Какой смысл плакать? Все равно этого никто не видит. Лучше отправлюсь-ка я вслед за Сиймом.

Это была прекрасная мысль!

В два счета он оказался на полу, придвинул табуретку к окну, залез на нее, оттуда - на подоконник, посмотрел вниз, зажмурился - ведь как-никак третий этаж - и прыгнул.

Ох и страшно было падать! Хоботок успел за это время целых три раза пожалеть о своем поступке. Лишь потом он шлепнулся на землю, подскочил, как мячик, снова приземлился, несколько раз перекувырнулся, открыл глаза и обнаружил, что он у самых ворот. Нужно было спешить, так как Сийм с папой и мамой уже скрылись за углом. Стоит Хоботку зазеваться, как он не найдет дороги. Хоботок на всех парах помчался за ними.

В переулке, куда завернул Сийм, Хоботок запросто догнал бы его, и он чуть было не сделал этого, но вовремя спохватился. Это было бы очень опрометчивым шагом: папа с мамой могут отослать его домой. На безопасном расстоянии он затормозил и продолжал путь, бойко перебирая ногами. У Хоботка были короткие ноги. Когда взрослые делали один шаг, ему приходилось делать четыре.

Улица была длинная-предлинная. По ней проехала одна машина, потом вторая, потом третья и еще одна машина. На пешеходной дорожке встретился один человек, потом - второй, потом - третий, а потом еще один.

На обочине дороги прохаживались голуби и прыгали воробьи.

Голуби ворковали:
- Гули-гули, мы голуби и говорим по-голубиному.

А воробьи чирикали:
- Смотрите-смотрите, поросенок с двумя хвостами!

Они запрыгали вокруг Хоботка, а самые нахальные даже клюнули его. Под конец это надоело Хоботку и он, разозлившись, шлепнул одного воробья хоботом. Воробьи со страшным криком кинулись врассыпную, но вслед стали выкрикивать все некрасивые слова, какие только знали.

Улица кончилась. Впереди начинался зеленый газон, на котором росло много зеленых кустов. Ой, как бы Хоботку хотелось поиграть тут в прятки! Но сейчас об этом нечего было и думать, если он не хотел терять Сийма из виду. Постоянно приходилось увертываться то влево, то вправо, так как ни один прохожий не уступал Хоботку дороги, а некоторые будто нарочно становились поперек.

Хоботок был так занят, протискиваясь сквозь толпу, что не заметил, как прохожие, уставившись на него, протирали глаза, всплескивали руками и удивленно восклицали:
- Глядите-ка - слон!
- Резиновый слон - и бегает!
- Причем совсем один!
- Как дети беспечны - разбрасывают свои игрушки!
- Я не верю своим глазам!
- Не верьте - это надувательство!
- Это замаскированная кошка!
- Кошка? В таком случае это школьная кошка Мурляна. Она и не такое вытворяет!

А Хоботок бежал себе и думал:
- Вот Сийм удивится, когда придет в школу и увидит, что я тоже пришел.

Эта мысль так обрадовала его, что он захихикал. Тут же он услышал за спиной возглас: "Глядите-ка, он еще и хихикает". Теперь Хоботок впервые оглянулся-и что же он увидел?! За ним по пятам гнались несколько собак, несколько мальчишек, несколько девчонок, несколько дядей и несколько теть. И все они размахивали руками. Только собаки не махали, они махали хвостами и держали носы по ветру. Одна кругленькая тетя, с красным зонтиком под мышкой, тоже не махала руками. Она держалась ими за голову, будто боялась, что голова отвалится.

- Чего они все переполошились? - подумал Хоботок. - И куда они все мчатся? Наверно, в зоопарк или в цирк, или к бабушке на день рождения. Я бы тоже побежал с ними, но не могу, потому что мне надо идти в школу, потому что я хочу учиться.

Впереди показалась широкая-преширокая улица. По ней ехало несколько машин и голубой автобус, и голубой трамвай. На другой стороне улицы стоял столб, а на нем горела желтая лампа. Как только Сийм с папой и мамой подошли к краю улицы, в лампе зажегся красный свет, и Сийм остановился.

Хоботок замедлил шаг. Красная лампа щелкнула и стала желтой, а потом и вовсе зеленой.

- Когда я вырасту, я куплю себе точно такой же столб с лампой, - подумал Хоботок и снова прибавил шагу. Потому что как только свет стал зеленым, все машины остановились, и голубой автобус, и голубой трамвай тоже, а Сийм с папой и мамой стали переходить улицу.

Только Хоботок собрался бежать за Сиймом, как вдруг все машины снова двинулись - и голубой автобус, и голубой трамвай тоже. Вся улица наполнилась урчанием и вертящимися колесами. Это могло напугать кого угодно, но только не Хоботка. Он смело ринулся вперед, только на всякий случай закрыл глаза. По правде говоря, они у него сами закрывались, когда не было поблизости ничего интересного.

Кругом стоял страшный скрежет и грохот. И все это вдруг перерезал крик:
- Остановите слоника! Он может попасть под машину!

- Интересно, какого слоника они ловят? - Хоботок из любопытства открыл глаза. Он не увидел никакого слоника. Он увидел только кругленькую тетю, ту самую, которая двумя руками держалась за голову. Тетя мчалась прямо на него, растопырив зонтик и пытаясь зацепить ручкой зонтика Хоботка за ногу.

- Тетя хочет поиграть со мной в пятнашки, - подумал Хоботок и, припустив быстрее, стал делать прыжки то в одну, то в другую сторону, чтобы его труднее было поймать. А ведь на улице вообще нельзя играть, папа не разрешает.

Вдруг раздался жуткий грохот, потом еще раз. Хоботок оглянулся - это круглая тетя проскочила между голубым автобусом и голубым трамваем, и они между собой столкнулись.

- Ой-ой-ой! Теперь тете влетит от папы, - забеспокоился Хоботок, продолжая бежать, потому что тетя не отставала от него ни на шаг. Она мчалась так, что машины отскакивали вправо и влево.

- Чур меня, - крикнул Хоботок через плечо, - папа не разрешает на улице игр...

В тот же миг ручка тетиного зонтика зацепила его заднюю ногу, и он растянулся на улице всеми четырьмя ногами, хоботом и маленьким хвостиком.

- Он умеет говорить! Это невероятно! - воскликнула тетя и, снова схватившись двумя руками за голову, уселась посреди улицы.

Тут же место происшествия плотным кольцом окружила толпа любопытных.

Но Хоботку некогда было глазеть вместе со всеми - ведь он торопился в школу. Так как все машины остановились, он без труда пролез под ними и юркнул за спины любопытных. А уже дальше он спокойно продолжил свой путь по пятам за Сиймом, папой и мамой.

3.

В школьных воротах папа спросил у Сийма:
- Теперь тебе ясно, сын, что нужно знать, когда идешь в школу?
- Да, - ответил Сийм. - А в школе апельсины продаются?

Этого папа не знал. Он кашлянул и заторопился на работу.

Мама взяла Сийма за руку и повела его вверх по школьной лестнице. А впереди, рядом и сзади них сновали маленькие мальчики и девочки. Все они входили в большую дверь. У мальчиков и девочек были с собой мамы. И чем меньше был мальчик или девочка, тем больше была мама, а у самых маленьких были с собой бабушки. Большие мальчики и девочки пришли одни, но зато некоторые папы, мамы и бабушки тоже пришли одни.

Хоботок следил за всем происходящим из-за дерева, которое росло во дворе. Он выглянул, не утихло ли движение на лестнице. Но оно все оживлялось.

Хоботок испугался:
- Если они долго будут так валить, то у Сийма школа закончится раньше, чем я успею в нее войти. Нет, больше я ждать не буду.

Он врезался в толпу спешащих школьников и попытался проскочить между их ногами. Но это было гораздо труднее, чем пробираться на улице между машинами. Хоботка прижимали то к левой стене, то к правой, а потом и вовсе оттеснили на лестницу. Выше третьей ступеньки он так и не забрался. А у школьной лестницы было три ступеньки и еще две ступеньки.

Нарочно Хоботка никто не толкал - просто его не замечали.

- Вот я сейчас как затрублю, - подумал Хоботок, - так вы от удивления все сядете, как та тетя с красным зонтиком. Уж тогда вы меня заметите.

Но тут Хоботка и без того заметили, и ему пришлось об этом горько пожалеть.

Какой-то неряшливый парень с грязными ногтями схватил его за уши, поднял высоко в воздух и воскликнул:
- Глядите, какой-то малявка потерял своего игрушечного слоника!

Тут же подбежали еще несколько парней и стали кидать Хоботка по кругу. Он взлетал так высоко, что у него дыхание спирало.

- Не приди я в школу, я бы не узнал, какие муки должен вынести школьник, - философски заключил Хоботок.

Но это было только начало! Мальчишкам вскоре надоело подбрасывать его, и они стали выдумывать разные глупости. Вначале они лупили Хоботком друг друга по голове, потом стали надувать - кто сильнее надует? - так, что бедняжка чуть не лопнул, а под конец решили погонять им в футбол.

Хоботка до сих пор еще никто не бил ногой. Теперь он почувствовал, что это не намного больнее, чем падать с третьего этажа. Но все же ему показалось, что с ним делают что-то нехорошее. Он разозлился, и когда парень с грязными ногтями поднял его, чтобы снова ударить, Хоботок затрубил ему прямо в ухо:
- Ты оставишь свои глупости или нет?

Парень так опешил, что бросил Хоботка на пол и с криком помчался к школе.

За это время движение на лестнице прекратилось, только один ученик бежал к школе, потом еще один, и еще два, а больше ни одного.

- Теперь-то я попаду в школу, - подумал Хоботок и затопал вверх по лестнице. Но - новая беда! Дверь была такая огромная и тяжелая, что у Хоботка не хватило сил ее открыть.

Бедный толстый Хоботок сел и стал поджидать, не придет ли кто и не впустит ли его в школу.

- Как тебя звать?

Перед Хоботком стояла нарядная черная кошка в белой манишке и белых носочках. Она словно из-под земли выросла. Но Хоботок знал, что это только показалось ему. Кошки не растут из земли, они появляются из-за угла. Из земли растут грибы... дождевые черви... правда, черви потом заползают в землю обратно.

Хоботок слегка отодвинулся от нее - случай с воробьями и мальчишками научил его осторожности, - но все же ответил:
- Меня звать Хоботок.
- Красивое имя, - сказала кошка в белой манишке. - Если мне когда-нибудь подарят игрушечного слоника, я непременно назову его Хоботком. А теперь спроси, как меня звать?
- Как тебя звать? - спросил Хоботок.
- Меня звать Мурляна, - ответила кошка и зажмурилась в ожидании, что Хоботок похвалит такое замечательное имя. Но Хоботок не похвалил. Просто он не знал, что Мурляна - очень красивое и редкое кошачье имя.

Мурляна разочарованно кашлянула и спросила:
- А сколько тебе лет?
- Три года, - ответил Хоботок. - Меня подарили Сийму, когда ему исполнилось четыре.
- Мне тоже когда-то было три года ... и один год, - сказала Мурляна. - А спроси, сколько мне сейчас лет?
- Сколько тебе лет? - спросил Хоботок.
- Мне семь тысяч лет... Ты хоть знаешь, сколько это?
- Это столько же, сколько отсюда до нашего дома и обратно?

Мурляна подняла левую лапу, растопырила на ней пальцы, пересчитала их и кивнула:
- Да, ровно пять раз столько... Знаешь, Хоботок, что я тебе скажу: я не могу быть моложе, даже если бы и захотела, потому что я школьная кошка. Ведь мне нужно было явиться на открытие первой школы в далекой Шумерии. Потому что ни одной школы не открывают без школьной кошки, и я была вовремя на месте. Спроси у кого хочешь... А теперь скажи мне, чего ты тут сидишь такой грустный?

Мурляна была так приветлива, что Хоботок осмелел и поведал ей свою историю.

Мурляна внимательно выслушала его и сказала:
- Мне все ясно. Ты ни в чем не виноват. В уличном происшествии виноват папа: почему он не разрешил тебе идти вместе с Сиймом? Я с ним об этом еще поговорю ... А в том, что ты опоздал на урок, виноват парень с грязными ногтями. А то, что ты тут зря ждешь - это моя вина. Сегодня же прибью к двери большую табличку: "Просьба всех опоздавших и сачкующих обращаться лично ко мне. Школьная кошка Мурляна". А внизу нарисую одну незабудку и одну забудку, для красоты. Вот увидишь, получится очень красивая табличка.

Мурляна на миг закрыла глаза, словно представляя, как это будет выглядеть, потом важно пошевелила усами, кашлянула и продолжила:
- А теперь - за дело! Ты хочешь учиться. Хоботок? Это похвально. Я принимаю тебя в школу. - Она три раза похлопала Хоботка по плечу и торжественно произнесла: - По случаю этого важного события я спрашиваю у тебя, Хоботок, хочешь ли ты быть хорошим учеником?

Глаза у Хоботка округлились до предела. Он ответил:
- Да, я хочу быть очень хорошим учеником.

Мурляна доверительно заглянула ему в глаза, приложила лапу ко рту и шепотом сказала:
- Тогда я открою тебе огромную тайну. Дай честное слово, что не проболтаешься.
- Честное слово, - прошептал Хоботок. - Я не проболтаюсь.
- У очень хорошего ученика всегда глаза открыты, уши открыты, а рот закрыт... Ты хочешь о чем-то спросить? Спрашивай смелей.

Хоботок действительно хотел о чем-то спросить, только точно не знал, о чем. Мурляна не дала ему на размышление ни минуты. Она подмигнула - мол, вперед, за мной! - и Хоботок поспешил вслед за ней.

4.

Мурляна завернула за угол, пролезла сквозь кусты, завернула за другой угол, остановилась у подвального окошка, в котором был выбит один квадратик. Она села, одернула свою манишку и сказала:
- Я могла бы впустить тебя и с главного входа, потому что все двери открываются сами собой, стоит мне только три раза пошевелить левым усом. Но у всех школьных кошек свои собственные ходы. Сюда никто не может войти без моего разрешения - даже директор.
- А кто такой директор? - спросил Хоботок.
- Директор - самый главный человек в школе. Все должны с ним здороваться первыми, только я не должна, не считая воскресенья, субботы, пятницы, четверга, среды, вторника и понедельника... Проходи - милости прошу!

Хоботок заглянул в подвал. На полу возвышалась черная громадина, что-то вроде машины, но только без колес. От нее в разные стороны отходили толстые кривые трубы, а дальше были темные закоулки. Но Сийма там не было. И других учеников тоже не было.

- Где же Сийм? - озабоченно спросил Хоботок.

Мурляна быстро приложила лапу ко рту и многозначительно сказала:
- Меньше слов, больше дела.

Хоботок покраснел со стыда, что уже успел забыть наставление Мурляны. Он быстро просунул в окно хобот, затем голову и правую ногу - и застрял. Так сильно его раздули мальчишки.

- Погоди, я тебе помогу,- подскочила к Хоботку Мурляна и стала его подталкивать сзади. Пыхтела, сопела - и знай себе толкала.

Хоботок почувствовал, как острые края стекла все сильнее врезаются ему в бока. Он отважно терпел, но под конец взмолился:
- Хватит! Больше не толкай! Я становлюсь от этого только толще! Вдруг еще лопну!

Мурляна перестала толкать Хоботка, помогла ему выбраться, сама залезла в подвал и сказала:
- Эх, ты! Сила есть - ума не надо! Дай-ка сюда твой хобот!

Хоботок, ничего не подозревая, протянул ей хобот. Мурляна схватилась за него зубами и стала тянуть. Хоботок от этого чуточку удлинился и похудел, но острые зубки Мурляны могли, чего доброго, разорвать ему хобот.

- Ой-ой, ты порвешь мне хобот, - захныкал Хоботок, смертельно испугавшись.

Тут и Мурляна перепугалась. Она отпустила хобот и сказала, подбадривая:
- Держись, Хоботок! Дела пошли на лад! Ты попробуй влезть хвостом вперед.

Хоботок, пыхтя, стал делать новую попытку: он сунул в окно правую заднюю ногу, затем - левую и - снова застрял.

- Что, если я потяну тебя за хвост, - предложила Мурляна и стала тянуть.

Хоботок все удлинялся и удлинялся, а Мурляна все тянула и тянула, пока вдруг - бац! - не шлепнулась на пол, в зубах кончик хоботкова хвоста.

- Ну вот, что ты наделала! - плачущим голосом сказал Хоботок. - Оторвала мне мой маленький хвостик.

Гоп! Мурляна одним прыжком очутилась снова на окне и стала поучать Хоботка:
- Кто хочет стать большим и умным, тот не распускает нюни из-за какого-то малюсенького хвостика.
- А я и не распускаю нюни, - прохныкал Хоботок. - Просто я не могу сдвинуться с места.

Мурляна внимательно ознакомилась с обстановкой и призналась:
- Да, теперь ты засел плотно, как пробка. Этот номер мы не рассчитали.

Рассуждения Мурляны совсем вывели Хоботка из себя. Он стал изо всех сил вырываться и топтался до тех пор, пока нечаянно не наступил на пробку в собственной ноге. Тут же послышался легкий свист. Бедный толстяк на глазах терял лишний вес. Теперь он уже без труда проскользнул в окно и шлепнулся на пол подвала. Но вместо радостного возгласа из его уст раздался испуганный крик: "Я истекаю воздухом ... Я ..."

Мурляна, которая с огромным интересом следила за резким похудением Хоботка, подскочила к нему, заткнула пробку и сказала:
- Правильно гласит народная мудрость: не было бы счастья, да несчастье помогло... Больше у тебя нет таких пробок?
- Нет, - сказал Хоботок слабым голосом. - Он был очень напуган: с каждым новым приключением жизнь его подвергалась все большей опасности.
- Жаль, - вздохнула Мурляна - Я бы очень хотела себе такую же пробку. Я бы так накачала себя велосипедным насосом, что все собаки обходили мы меня стороной.
- И хвостика у меня больше нет, - вздохнул Хоботок.
- Ты только о себе волнуешься, - упрекнула его Мурляна. - А ты подумай о том, как несчастен сейчас твой хвостик, что остался без тебя...

Она подняла хвост Хоботка с полу, смазала слюной и приклеила его обратно:
- Теперь он держится еще крепче, чем раньше. И мы можем начать свой поход. Прежде чем мы приступим к учебе, я хочу показать тебе свою школу. Ведь с сегодняшнего дня это и твоя школа - от подвала до чердака...

Итак... вот это здесь котельная. С нею ты ознакомишься поближе, когда заинтересуешься дымом и огнем.

Теперь идем в раздевалку... Или ты струсил? Рвешься домой?

Хоботок действительно струсил и рвался домой. Но он упрямо сказал:
- Нисколько я не струсил...

Мурляна одобрительно кивнула, пошевелила три раза левым усом - и дверь котельной бесшумно отворилась.

5.

Мурляна с Хоботком вошли в просторное низкое помещение. Перегородки делили его на темные клетки. Но зверей за проволочной сеткой не было, только пальто были.

- Вот это раздевалка, - сказала Мурляна. - Но это название неправильное. Ведь на каждое пальто или плащ всегда приходится два ботинка, две туфли, два валенка или две сандалетки. Ты когда-нибудь видел, чтобы ученик пришел в школу в двух пальто и одном валенке? Скажи честно, видел?
- Нет, не видел, - ответил Хоботок.
- Вот и я не видела. Значит, правильнее назвать ее обувалка, а еще точнее-туфлекидалка, потому что тут не обуваются, а только кидаются туфлями. Хочешь посмотреть, как это делается?
- Как? - простодушно спросил Хоботок, ведь он был в школе первый день и еще не знал жизни.
- А вот так! - ответила Мурляна, промчалась под вешалками, - и вмиг все туфли, ботинки и сандалии оказались в воздухе. Они летели тяжело, как вороны, но свистели, как ракеты. Мурляна исподлобья следила за ними и сказала:
- Лучше пойдем-ка отсюда.

Это было дельное предложение, да только оно запоздало. Усталые туфли стали шлепаться вниз - шлеп-шлеп. Некоторые падали Хоботку на спину. Ему это было нипочем, ведь он был резиновый. Зато Мурляна каждый раз взвизгивала, когда попадало в нее. Уже на пороге ей на лапу шлепнулся кед с длинными шнурками - она стрелой выскочила из раздевалки.

Мурляна и Хоботок бежали по узкому коридору. Мурляна на ходу объясняла:
- А другое очень приятное место - столовая... Вот и она.

Столовая была длинным помещением, в ней стояли три длинных стола. У всех столов были ножки, и все столы были покрыты клетчатой клеенкой.

Мурляна велела:
- А теперь спроси, зачем на столах клеенка?

Хоботок спросил:
- Зачем на столах клеенка?

Мурляна ответила:
- На этот счет существует два научных мнения. Первое: клеенка легко моется, а второе: если край клеенки отогнуть, то по ней, как по желобу, можно вылить суп на колени рядом сидящему. Только ты, Хоботок, этого не делай. Это озорство, и за это тебя будут ругать.

Толстые ноги Хоботка отнялись при одной только мысли, что он может наозорничать и его будут ругать. Он испуганно спросил:
- А если какой-нибудь маленький мальчик нечаянно выльет на кого-нибудь суп, его тоже будут ругать?
- Нет, не будут, - успокоила Мурляна, - если нечаянно, то похвалят... Теперь давай ознакомимся с классами.

Они повернули в другой коридор. Он был длинный, как улица, только чуточку короче, и машины по нему не ехали. По обе стороны его были белые двери, а на дверях висели желтые блестящие таблички, а на табличках были разные черточки и буквы. Мурляна объяснила:
- Эти черточки называются цифрами, но они не очень важные, а вот буквы очень важные... Спроси, почему они очень важные?
- Почему они очень важные? - спросил Хоботок.
- А потому, - ответила Мурляна, - что без этих букв ученики не смогли бы быть лучше и умнее других. А теперь ученики "а" классов считают, что они гораздо лучше учеников "б" и "в" классов, а ученики "б" классов гораздо лучше учеников "а" и "в" классов, а ученики "в" классов гораздо лучше учеников "а" и "б" классов. Сам посуди, как много тогда получается самых лучших и самых умных учеников.

На одной двери не было ни черточек, ни букв. Мурляна остановилась около нее и сказала:
- А это живой уголок. Мой самый любимый уголок. Я сюда прихожу развлекаться, когда какой-нибудь хулиган выведет меня из себя. Здесь жизнь бьет ключом!

Стены живого уголка были увешаны листьями, мхом, шишками, букашками, жучками и паучками, бабочками и птичками. Но уголок был вовсе не живой. Все букашки лежали в коробках и были насажены на иголки, а птицы были нарисованные. Только одна зеленая птица с кривым клювом и длинным хвостом не была нарисованная, а сидела на ветке. Но и она не шевелилась.

Хоботок осторожно сказал:
- Они все молчат.
- Они и должны молчать, - многозначительно сказала Мурляна, - потому что я еще не пошевелила своим правым усом. Как только я это сделаю, здесь будет столько шуму, гаму и щебета! Даже эта лягушка с сонным лицом, что сидит в банке, и та заквакает.
- Так пошевели усом, - попросил Хоботок. - Я очень хочу послушать, как они будут щебетать и квакать.
- Это так интересно - заслушаться можно, - уверила Мурляна. - Но ... во время уроков мы не можем позволить себе этого удовольствия. А знаешь, из-за кого? Вот из-за этого зеленого кривоклюва, который сидит на ветке. Характер у него тихий, но зато очень зычный голос. Как только он гаркнет: "Дур-рак! Дур-рак!", так все ученики во всех классах вздрагивают, а это, с педагогической точки зрения, очень вредно. Давай лучше заглянем в химический класс. Это тоже очень приятный класс.

Хоботок послушно шел за Мурляной и думал:
- Как в одной маленькой кошке умещается столько премудростей? Она ничуть не больше меня, а все знает. А как красиво она умеет говорить! Иногда сразу и не поймешь, о чем - так красиво и умно. Я хочу прилежно учиться, чтобы тоже стать таким умным и тоже так говорить, чтобы другие не понимали.

В химическом классе были маленькие столы и большие шкафы.
- А что в этих шкафах? - спросил Хоботок.
- Я не могу тебе сказать, - ответила Мурляна. - Потому что в шкафах такие хрупкие банки, бутылки и трубки, что ты можешь разбить их какой-нибудь неосторожной мыслью.
- Я вообще не буду ни о чем думать, - пообещал Хоботок.
- Тогда я скажу, - снизошла Мурляна. Она приложила лапу к губам и взволнованно зашептала:
- Если из этих банок кое-что налить в эти бутылки, а потом бутылки соединить между собой стеклянными трубками и подогреть на огне, - хочешь увидеть, что будет?
- Хочу, - так же взволнованно прошептал в ответ Хоботок.
- Ты увидишь это, как только я пошевелю своим правым усом, - пообещала Мурляна. Она сделала глубокий вдох, шевельнула своим правым усом - раз, шевельнула своим правым усом - два... чихнула и сказала:
- Нет, давай лучше не будем. Потому что как только в бутылках и трубках начинает кипеть и булькать, у меня появляется неудержимое желание свистнуть. А стоит мне свистнуть, как какая-нибудь круглая бутылка со страшным треском разлетается на мелкие кусочки. В чем суть этого загадочного явления - ученые еще изучают... Продолжим наш поход...

Хоботок недоверчиво хмыкнул и сел на пол. Им овладело легкое сомнение, не водит ли его Мурляна за нос.

- Ты не устал? - участливо спросила Мурляна.

Хоботок ничего не ответил, только поморгал глазками.

Мурляна присела рядом и сказала:
- Ты, наверно, думаешь, что я просто хвастаю? Да? Отвечай, чего молчишь?

Хоботок сжался в комок. Честно говоря, он немного перепугался, что разозлил Мурляну.
- Вовсе я не думаю, - ответил он едва слышно.
- Не отпирайся, - Мурляна строго помахала хвостом, - ведь это видно по твоему лицу. Но я докажу тебе, что ты неправ, дорогой Хоботок! Сию же минуту докажу!

Она шевельнула своим правым усом - раз, шевельнула правым усом - два, шевельнула правым усом - три: и на столе перед ними вдруг появилась странная круглая бутылка. Под дном бутылки горел огонь. Бутылка была заткнута пробкой. Из пробки торчали кривые трубки и уходили в другие бутылки. По трубкам лилась дымчато-серая жидкость. А в бутылках булькало и клокотало.

Хоботок виновато взглянул на свою обиженную учительницу. Ее лицо было нахмурено и странно сморщено: она сложила губы трубочкой, как бы для свиста, но в то же время пыталась их сжать, чтобы свист не вырвался наружу. Она в отчаянье покачала головой, присела на задние лапы, зажала передними лапами уши - и как свистнет!

В тот же миг круглая бутылка разлетелась на мелкие кусочки.

Мурляна чихнула на это и сказала укоризненно:
- Вот видишь, что ты натворил своим недоверием ... А теперь давай поживее смываться отсюда.

6.

Хоботок во весь дух бежал за Мурляной, а сам чуть не плакал: первый день в школе - и уже такая неприятность. Как бы этот первый школьный день не оказался для него последним...

Справа и слева с резким хлопаньем открывались двери. Из них высовывались удивленные лица. Раздавались испуганные вопросы: кто? что? где?

- Ой-ой-ой, - заохал ошалелый от страха Хоботок. Он, будто в тумане, поднялся вверх по одной лестнице, потом вниз - по другой, потом влез через полуотворенную дверь в длинное узкое помещение, у которого одна стенка была низкая - вообще не доходила до потолка... Здесь он потихоньку пришел в себя.

Мурляна заметила, что Хоботок сильно потрясен. Она подошла к нему, похлопала по плечу и сказала:
- Правильно говорят, что с наукой шутить нельзя. И что наука требует жертв - тоже правильно. Поэтому выше хобот, Хоботок! Чувствуй себя здесь, как дома. Ведь школа - второй дом ученика, разве не так?

Хоботок вдруг понял, что очень устал. Он спросил:
- А своя кровать у меня тут есть?
- Нет, братец, в школе кроватей не бывает, - покачала головой Мурляна. - Школа - дом без кроватей. И знаешь, почему? По очень простой причине. Если бы у каждого ученика была в школе своя кровать, и все ученики спали бы и видели сны, то все эти сны между собой так перемешались, что никто не смог бы их распутать ... А теперь посмотрим, что происходит в зале.

Она прыгнула на стул, который стоял у низкой стенки, и заглянула вниз.

Мурлянины слова успокоили Хоботка. Он еще раз глубоко-глубоко вздохнул, затем, следуя примеру своей наставницы, прыгнул на другой стул и тоже посмотрел вниз.

Они находились на балконе, а внизу простирался зал. Это было огромное помещение. На него нужно было взглянуть несколько раз, чтобы целиком увидеть. И какое это было беспокойное помещение! Казалось, что оно все время скользит влево, где были высокие окна. А из окон скользили навстречу длинные солнечные лучи.

Хоботок во все глаза смотрел вниз. В первый раз он увидел только колышущиеся ряды учеников и теть, во второй раз - длинные скамейки, на которых сидели ученики и тети, в третий раз - стол, на котором были цветы, а вокруг стола - опять тети и один дядя.

Ученики и тети, которые сидели за столом, играли в интересную игру. Одна тетя называла имя, все равно какое, главное - чтобы это было имя ученика. Тот, чье имя называли, подходил к столу, кланялся, потом поднималась из-за стола другая тетя, прикалывала ему к пиджаку или платью цветок и садилась, а дядя вручал какой-то маленький плоский предмет. Конечно же, это был шоколад! Все играющие улыбались, и зрители - тоже. Но все были при этом странно серьезными.

Хоботок тоже стал серьезным. Он вдруг почувствовал себя в этом огромном загадочном помещении маленьким и глупым. Разве что золотые пылинки, танцующие в воздухе, были еще меньше и еще глупее, чем он... Но сегодня он не сокрушался оттого, что глупый. Думаете, почему? Да потому, что теперь он был учеником и у него была надежда поумнеть. Ему теперь разрешалось сидеть на балконе и наблюдать за интересной игрой. За это право он был готов перенести в десять раз больше страданий, чем выпало на его долю, когда он добирался сюда.

Хоботок вздрогнул: внизу назвали имя Сийма. Сийм подошел к столу. Когда он возвращался на место, одна тетя помахала ему рукой. Это была мама. Хоботок сиял от счастья, что Сийму тоже дали шоколадку и что мама тоже была среди других теть. Хоботок был готов прыгнуть с балкона.

- Сийму тоже дали шоколадку! Сийму тоже дали шоколадку! - твердил он Мурляне.

Но Мурляна не разделила его восторга, она объяснила:
- К счастью, это не шоколадка, а ученический билет. Шоколадку ученик сразу бы съел - и дело с концом, а из ученического билета он всегда может узнать, сколько ему лет и как его зовут.
- А мне тоже дадут ученический билет? - робко спросил Хоботок.
- Дадут, - резко ответила Мурляна. - Всему свое время. А теперь - живо в класс, торжественное собрание сейчас закончится. Меня еще ждут дела. Ой-ой, если бы ты только знал, сколько дел у школьной кошки! Но я не жалуюсь. Нет высшей радости, чем служить науке.

Они спустились по лестнице и очутились в третьем коридоре. Мурляна затолкала Хоботка в пустой класс и сказала:
- А теперь запомни, что я тебе скажу: держи глаза нараспашку, ушки на макушке, а рот - на замке! И еще: про меня никому ни слова! Я терпеть не могу, когда обо мне сплетничают. Кто это делает - пусть пеняет на себя. У меня доброе сердце, но месть моя ужасна.

7.

Хоботок забился в дальний угол пустого класса и ждал. От нечего делать он рисовал кончиком хобота в воздухе маленькие круги и пел песенку:

"Мне, Слоняйке, очень скучно,
потому что в классе пусто".

Он успел пропеть свою песню ровно один раз и еще немного, как из коридора донесся мелкий топот, будто приближалась огромная сороконожка. Дверь распахнулась, в класс вошла учительница, а за ней - толпа учеников, и среди них был Сийм.

Учительница сказала:
- Смотрите, ребята, это - ваш класс.

Ученики смотрели во все глаза.

Хоботку очень хотелось подбежать к Сийму и воскликнуть: "Сийм, я здесь!" Но его удерживало предостережение Мурляны. Пришлось ждать, когда Сийм заметит его сам.

Но Сийм разглядывал класс, как им велела учительница. Чем дольше он смотрел, тем яснее понимал, что это его класс, что он мечтал именно о таком классе, с партами.

Учительница сказала:
- А теперь пусть каждый выберет себе парту и соседа.

Все стали выбирать. Но это было совсем нелегко: каждый хотел самую лучшую парту и самого лучшего соседа. Парты были все одинаковые, зато соседи - разные. Наконец, каждый нашел себе место. Только одна девочка с красивыми веснушками не нашла, и Сийм тоже не нашел. Он все осматривал класс и размышлял.

Как странно, живет себе человек, живет, и не знает, что где-то есть класс, который ждет его, а потом он приходит и видит: действительно, есть такой класс.

Сийм поразмышлял бы еще - у него всегда в запасе было несколько хороших мыслей - но тут учительница сказала:
- Марис и Сийм, вы бы не хотели сесть за одну парту?

Девочка с красивыми веснушками сказала:
- Я бы хотела.

А Сийм сказал:
-Мне все равно, с кем сидеть,-и сел рядом с девочкой.

Хоботок как неприкаянный топтался в углу: куда же он сядет, если место рядом с Сиймом занято?

Учительница взяла со стола огромную книгу и, глядя в нее, стала читать оттуда имена учеников. Тот, кого она называла, вставал из-за парты и тихонько говорил: "да". Потом учительница спрашивала у него, знает ли он буквы и умеет ли читать. Некоторые умели читать, некоторые знали только буквы, а некоторые умели читать и буквы тоже знали.

Волнение Хоботка все росло. Он подумал:
- Когда учительница меня вызовет, уж тогда Сийм меня увидит. А сесть я могу к нему на колени.

Учительница захлопнула книгу, так и не вызвав Хоботка. Хоботок был в растерянности. Что делать? И дальше молчать? Но тогда никто не заметит, что он в классе.

Учительница стала спрашивать у детей названия цветов, птиц и зверей.

Ученики знали из цветов василек, и одуванчик, и василек, и незабудку, и василек, и розу, и гвоздику, и снова василек... Кактуса никто не знал, и еще многих красивых цветов не знали.

Из птиц никто не знал трясопузку, а из котов - морского кота. Хоботок судорожно сжал рот, чтобы его познания не выскочили наружу.

Потом учительница стала спрашивать, сколько дней в неделе, да сколько времен года, да сколько ног у человека, да сколько - у собаки. Сама-то она знала, но все равно спрашивала, чтобы узнать, знают ли это ученики. Учительницы так всегда делают.

Ученики все правильно ответили. Тогда учительница спросила:
- У кого еще четыре ноги?

Марис подняла руку и сказала:
- У нашей собачки тоже четыре ноги. Учительница сказала:
- Собачек мы уже называли, а еще у каких животных четыре ноги?

Дети подумали немного и стали выкрикивать:
- У кошки. И у коровы тоже четыре ноги.
- Правильно, - сказала учительница, - только, пожалуйста, отвечайте по одному. У кого еще четыре ноги? Думайте, думайте.

Дети думали, думали... Тут терпение Хоботка лопнуло, и он протрубил на весь класс:
- У меня тоже четыре ноги.

Класс переполошился. Все захотели увидеть, кто это такой, у кого четыре ноги. Учительница сказала:
- Я не вижу, кто это сказал. Встань, пожалуйста. Хоботок в два прыжка очутился у парты Сийма. Сийм со стыда залился краской.
- Хоботок, - крикнул он и поднял своего друга на руки.

"Теперь он поставит меня на парту, чтобы все видели", - подумал Хоботок.

Но не тут-то было! Сийм, наоборот, постарался его спрятать: вначале засунул за пазуху, но задние ноги остались торчать из-под полы, потом засунул в парту, но туда Хоботок не влезал. Тогда Сийм спрятал его за спину, потом в отчаянии попытался запихать в карман брюк, но под конец усадил его на парту между собой и Марис и отвернул лицо, будто он вообще не знает Хоботка.

Хоботок строптиво подумал: "Ах так, если Сийм не хочет меня замечать, то и я не буду замечать его". Он вскочил, оперся передними ногами на крышку парты и воскликнул:
- Я здесь!
- Ого! Глядите, резиновый слоник! - восторженно закричали дети. Но никто не стал ахать да охать, как тетя с зонтиком или парень с грязными ногтями. Учительница тоже оставалась спокойной. Она спросила:
- Ты кто такой?
- Я Хоботок! Я тоже знаю буквы! Я умею без бумаги и карандаша писать букву "о".
- Покажи, как ты это делаешь! - закричали дети.

Хоботок до предела раскрыл рот и округлил его. Рот действительно был похож на букву "о". Ученики громко выразили свое одобрение, потому что узнали еще одну премудрость. Это вдохновило Хоботка, и он воскликнул:
- Я знаю много цветов. Кактус, незабудка, забудка, а еще драч... нет, драч - это птица...

Сийм приложил палец к губам и прошептал:
- Грач...
- Не мешай, - сказал Хоботок, - нет, драч, потому что он драчун...
- Помолчи, - толкнул Сийм Хоботка в бок. Хоботок рассердился и крикнул:
- Ты никогда не даешь мне говорить, а сам ничего не знаешь!
- Уж во всяком случае я знаю больше тебя, - поддел его Сийм.
- Нет, не знаешь, - крикнул Хоботок. Вдруг он вспомнил утреннюю возню Сийма с носками и сказал: - Вот ты не знаешь, что надел утром три носка, а я знаю!

Сийм наклонился, посмотрел себе на ноги - Хоботок был прав. Но его ничуть не обрадовало, что нашелся потерянный носок. Он еще сильнее покраснел, украдкой сердито пихнул Хоботка и обозвал его балдой.

Хоботок собрался было поднять крик, но тут вмешалась Марис:
- Сийм, зачем ты бьешь маленького умного слоника?

Хоботок задвигал ушами. Он молодцевато выпрямился, от радости покрутил хоботом и сказал:
- У нас во дворе живет еще одна интересная птица - трясопузка!
- Трясогузка, - плачущим голосом сказал Сийм.
- Нет, трясопузка, потому что она трясет пузом, - заверил Хоботок. - И папа тоже говорит "трясопузка".
- Замолчи! Неужели ты не видишь, что все смеются над тобой? - жалобно взмолился Сийм.

Хоботок огляделся вокруг: меньше всего ему нравилось, когда кто-то смеялся над ним. Он увидел вокруг насмешливо-веселые лица ребят, и рот его захлопнулся.

- Говори, Хоботок! Говори! - закричали все вразнобой.

Хоботок будто воды в рот набрал. Он застыл, как изваяние, только его длинные ресницы вздрагивали.

Учительница сказала:
- Сядьте все на свои места, дети.

Все расселись. Марис тоже села, а перед этим крикнула:
- Вот до чего вы довели Хоботка. - Она нежно погладила его и хотела взять на руки. Но Хоботок вырвался - он очень не любил, когда его жалеют, и придвинулся поближе к Сийму.

Учительница стала перечислять, какие вещи нужно детям взять завтра с собой в школу: одну тетрадку в широкую линейку и одну - в клеточку, и букварь, и учебник по математике, и пенал. Но игрушки с собой брать не стоит.

Тут прозвенел звонок, и ученики могли идти домой, так как сегодня больше уроков не было.

Сийм вышел из класса последним, портфель в одной руке, Хоботок - в другой. Сийм дулся. Хоботок тоже дулся.

На лестнице сидела Мурляна, но теперь она была большая и круглая, втрое толще прежней Мурляны. Она ничего не сказала, только приподняла левую лапу - нет, на этот раз она не стала пересчитывать свои пальцы - и показала ладошку. В ней была точно такая же пробка, как в ноге у Хоботка.

Хоботок ничего не сказал.

Мурляна подмигнула левым глазом и указала кончиком уса на дверь. Но таблички на ней не было. В нижнем углу мелом было написано: "Из дальних странствий возвратясь, ты друга не забудь".

А под ним был нарисован цветок. Хоботку этот цветок был незнаком.

8.

Сегодня папа пришел домой с радостным лицом и сразу же направился в маленькую комнату. Мама тут же пошла за ним.

Сийм сидел за столом и рисовал синий автобус. Хоботка не было видно. Он был под кроватью. Он всегда залезал под кровать, когда его будущее было мрачным.

- Ну, школьник, здравствуй! - сказал папа Сийму. - Как дела?
- Не знаю, - ответил Сийм.

Папа удивился:
- Кто же знает, если ты сам не знаешь?

Сийм рисовал синий светофор.
- Завтра я пойду в школу один, - сказал он. - Другие дети ходят одни.
- Конечно, один. Ведь ты уже большой мальчик, - согласился папа. - А почему твой светофор синего цвета?
- Другие карандаши потерялись, - сказал Сийм.

Папа огляделся вокруг - желтый карандаш валялся посреди комнаты, а кончик зеленого торчал из-под кровати. Папа сказал:
- Твои карандаши под кроватью, помяни мое слово.
- Тут нет карандашей! Тут я!

Папа с укоризной сказал:
- Хоботок, Хоботок, разве ты не знаешь, что жить под кроватью вредно для здоровья?

Из-под кровати послышалось сердитое сопение, а потом Хоботок сказал:
- А это не вредно для здоровья, когда ты говоришь "трясопузка" вместо "трясогузка"?
- Я могу тебе возразить, - сказал папа. - Врачи советуют произнести каждое утро до еды три раза "трясопузка".
- А когда маленький игрушечный слоник произносит "трясопузка", то все ученики смеются над ним, - донесся несчастный голос.
- Откуда ты это знаешь?
- Знаю.

Папа многозначительно кашлянул и сказал:
- А я знаю то, чего ты не знаешь!

Из-под кровати с любопытством высунулся хоботок. Он был усыпан веснушками, которые тоже глядели с любопытством. И голос с любопытством спросил:
- А что это такое, что ты знаешь?
- Я знаю, что ты сегодня ходил в школу.

Хоботок немного отодвинулся.
- Это тебе Сийм сказал?
- Нет.
- Ты, наверно, видел, как я стоял за деревом?
- Вот именно. Поэтому запомни раз и навсегда: когда прячешься за деревом, никогда не выставляй хобот наружу.

Хоботок целиком высунулся из-под кровати. Два зорких глаза изучающе посмотрели на папу - доброе у него лицо или злое. Лицо было совсем не злое.

- Мурляна оторвала мне хвост, а потом приклеила обратно, - с важностью сообщил Хоботок.
- Какая еще Мурляна? - спросили Сийм, мама и папа в один голос.

Хоботок испугался, что сболтнул лишнее, и собрался полезть обратно под кровать, но тут мама сказала:
- Хоботок, оставь свои фокусы. И живо вылезай из-под кровати. Как ты посмел один идти в школу! Какой ты непослушный!

Хоботок испуганно посмотрел в сторону стенного шкафа.

Папа перехватил его взгляд и воскликнул:
- А вот и плоды непослушания: Хоботок заболел. Нужно срочно уложить его в постель!

Про шкаф папа не вспомнил. Настроение у Хоботка улучшилось. Он беззаботно воскликнул:
- Я не болен, я здоров!

Папа серьезно сказал:
- У тебя корь: вон, весь хобот в красной сыпи.

Хоботок объяснил:
- Это не сыпь, это веснушки.

Сийм смочил палец, потер одну красную точку и сказал:
- Никакие это не веснушки. Это просто красным карандашом нарисовано.

Вдруг Сийм что-то заподозрил. Он полез под кровать, немного повозился там, потом встал, в одной руке горсть карандашей, а в другой-пустая коробка, и сказал плачущим голосом:
- Ну, конечно, это мои цветные карандаши, которые пропали, и у всех кончики обломаны.
- Хоботок, что это значит? - спросила мама. Хоботок стал объяснять:
- Это у меня веснушки. У Марис тоже были веснушки, а учительница с ней совсем не ругалась.
- У какой Марис? - спросила мама.
- А у той, что не разрешила Сийму меня бить.
- Что я слышу, Сийм? - удивился папа. - Ты бил в школе своего маленького игрушечного слоника?

Сийм перешел в наступление. Он громко воскликнул:
- А чего он говорит в классе разные глупости - все, о чем ты дома говоришь, и что я натянул три носка, и ...
- Разве нельзя говорить правду?!-еще громче закричал Хоботок. - Уже и правду говорить нельзя!

Мама крикнула:
- О каких трех носках вы толкуете?

Сийм рассказал ей историю с носками.

Мама облегченно вздохнула, что загадка разрешилась. Она не любила загадок. Она любила, чтобы все было ясно.

Хоботок тоже вздохнул облегченно, как после долгого плача. Казалось, все вопросы разрешились благополучно. Но тут Сийм выудил из-под кровати свой новый учебник и захныкал:
- Смотрите, что здесь начиркано!

На задней обложке учебника черным карандашом была нарисована круглая, как шар, кошка.

Папа внимательно пригляделся к ней, словно она была ему знакома, и спросил:
- Хоботок, кто это?
Хоботок тоже посмотрел на кошку и сказал:
- Я думаю, это Мурляна.

На этот раз никто не спросил, кто такая Мурляна. Сийм еле сдерживал слезы. Мамин взгляд был устремлен на шкаф. Папа кивнул ей, взял в руки Хоботка и сказал:
- Да, дружок, мама очень верно сказала: всему есть предел. - И засунул Хоботка в шкаф.

9.

В комнате было тихо и темно. Только уличный фонарь отбрасывал на штору слабый свет. Время от времени он покачивался, и тогда казалось, будто по малюсеньким клеточкам шторы ползают малюсенькие плюсы и минусы. Но это только казалось так. Плюсы вообще не могут ползать, потому что у них нет ног, и у минусов тоже нет. Вот мухи ползают по шторе вверх-вниз. Но все время они тоже не ползают, иногда летают и жужжат.

Сийм уже спал, но не совсем, а только чуть-чуть: как раз засыпал. Вдруг ему показалось, что кто-то постучал. Тихо-тихо.

- Это, наверно, Хоботок, - решил Сийм. - Ему в шкафу скучно, вот он и стучится.

Хотя Сийм и был всерьез обижен на Хоботка, он все же от души сочувствовал ему. Сийм тихонько постучал в дверцу шкафа и приветливо спросил:
- Ты чего стучишься, Хоботок?
- Вовсе я не стучусь, - послышался грустный приглушенный голос.
- Кто же стучался?
- Ты сам стучался.
- Сейчас-то стучался я, а кто стучался раньше?
- Я не стучался. Я думал.
- О чем ты думал?
- А о том, что маленькому игрушечному слонику ничего нельзя делать. В школу ходить - и то нельзя, сразу запирают в шкаф.
- А ты не чиркай в чужих учебниках, - пожурил его Сийм.
- А я и не чиркал в твоем новом учебнике!
- Интересно, кто же это сделал? Папа? Или мама?
- Это папа, - решил Хоботок.

Сийм фыркнул: так смешно было представить, как папа рисует в его учебнике кошек. Но Хоботку он строго сказал:
- Не болтай глупостей!

Некоторое время царила тишина, а потом из шкафа донесся радостный голос:
- Я знаю, кто это сделал! Это Мурляна!
- О какой Мурляне ты все время твердишь? - спросил Сийм.

Снова молчание. Хоботок раздумывал, говорить о Мурляне или нет. Наконец, он все же решил сказать. Бояться ему было нечего - самое худшее было уже позади.
- Мурляна - школьная кошка, - сказал он. - Ей семь тысяч лет...
- Таким старым никто не может быть, - сказал Сийм.
- А вот она может. Она мне сама сказала.
- Она наврала.
- Нет, Мурляна вообще не врет. Она не разрешила про нее никому рассказывать, а я все равно проговорился. Вот она и набедокурила, чтобы меня упрятали в шкаф.

Сийм, конечно, не поверил ни одному слову Хоботка, но не стал его прерывать, потому что хотел загнать его вопросами в тупик.

- Интересно, как кошка добралась до моей книжки? - начал он свой допрос.
- Она взяла ее из твоего портфеля, а еще взяла твой черный карандаш. Залезла под кровать и стала чиркать.
- Может, ты знаешь и то, как она попала в нашу квартиру?
- Очень просто. Она пошевелила левым усом, и дверь сама открылась. А когда она шевелит правым усом, все начинают летать.
- Кто - все?
- Букашки-таракашки и зеленый попугай. Я сам видел.
- Где ты это видел?
- В живом уголке.
- Странно, почему я не видел! Я тоже был в живом уголке. Мы перед торжественным собранием обошли всю школу. А этот зеленый попугай просто-напросто чучело. Ты подумай сам, если бы тебя набили ватой, ты бы смог летать?
- А вот он хлопал крыльями и кричал: "Дур-рак! Дур-рак!" А стоит Мурляне свистнуть, как раздастся страшный взрыв!
- Ты сам слышал?
- Да. Мурляна научит и меня свистеть. Я уже немножко умею.
- Ну-ка посвисти, я послушаю.
- В шкафу нельзя свистеть. В шкафу темно.

Сийм не сомневался, что историю с Мурляной Хоботок сочинил для того, чтобы вырваться на свободу. Для игрушечного слоника хитро придумано! Но пора было спать, и Сийм сказал:
- Давай теперь спать, Слоняйка. Мне завтра рано вставать. Ведь я должен идти в школу.
- Мне тоже рано вставать. Я тоже должен идти в школу, - сказал Хоботок.
- Нет, нет! И не надейся! - испугался Сийм. - В школу ты больше не пойдешь! Тебя никто не выпустит из шкафа!

Хоботок озабоченно сказал:
- Но тогда Мурляна сильно разозлится. Она снова придет и исчиркает всю твою книжку.

Сийма не испугали угрозы Хоботка. Он устало сказал:
- Хватит болтать, никакой Мурляны вообще не существует, потому что кошки не умеют свистеть и рисовать тоже не умеют.

Хоботок оторопел:
- Откуда ты это знаешь? - взволнованно спросил он.
- Знаю - и все. Ты эту Мурляну выдумал!

Сийм говорил так убежденно, что совсем сбил Хоботка с толку. А что, если кошки действительно не свистят и не рисуют? Если Мурляна - это чистая выдумка? Тогда... тогда нет никого, кто пустил бы его в школу.

А эта мысль была такая грустная, что Хоботок бросил ее на полпути и уснул.

У Сийма тоже глаза закрылись, но тут снова кто-то постучал. Теперь уже явственно. Стучались в окно. Сийм от страха спрятался с головой под одеяло. Потом осторожно выглянул. В углу окошка что-то поблескивало. Сийм вылез из кровати, подкрался к окну и увидел, что за окном сидит попугай из живого уголка, а в клюве у него листок бумаги. А на нем корявыми печатными буквами что-то написано. Эти буквы-то и блестели.

Сийм открыл окно. Попугай шумно влетел в комнату, сделал над ней круг, выронил из клюва записку и, прокричав "Дур-рак! Дур-рак!", улетел.

Сийм поднял записку и прочитал:

- Хоботок, - виновато прошептал Сийм.

Из шкафа не донеслось ни звука. Сийм открыл дверь:
Хоботок, расстроенный, спал. Сийм схватил его на руки, стал тормошить, приговаривая:
- Проснись, Слоняйка! Милый Слоняйка, проснись!
- Чего я опять натворил? - спросил Хоботок сквозь сон.
- Ты ничего не натворил, - успокоил его Сийм. - Мурляна прислала тебе ученический билет... Теперь я верю, что это не ты исчиркал мою книжку...

Хоботок вмиг взбодрился.
- Вот всегда так! Никто не верит тому, что говорит маленький Слоняйка! Но потом я всегда бываю прав!
- Я верю, верю, - успокоил его Сийм. - Но что-то мне
стало прохладно.

Он уложил Хоботка у себя в изголовье, а сам закутался в одеяло. Когда Сийм согрелся, он сказал:
- Но ты, Хоботок, на наш урок не приходи, а иди на урок к Мурляне. Будем видеться только на переменах.

Хоботок ничего не ответил. На радостях, что снова оказался прав, он заснул.